Куродо стоял у стены дома, выходившего на набережную, и неотрывно следил за человеком, который отложил гитару, сделал два колеса по мостовой, а затем пошел мыть руки...
Вот так люди потихоньку сходят с ума... Уместно ли украдкой наблюдать за этим? Уместно ли нарушать безумие? Впрочем... неважно...
Акабанэ вышел из тени дома и решительно направился к скамейке.
- Где уж точно не ожидал тебя увидеть, так это здесь... - со спокойной улыбкой сказал Шакал. Провел по лавке ладонью.
- Не против, если я присоединюсь?
Странный мир... тесный мир... мир с чувством юмора..

Очевидно, приход Куродо парня очень удивил. Акабанэ, впрочем, тоже был слегка удивлен, но виду не показывал, все так же спокойно улыбался, когда Алерой резко повернулся к нему.
Чехол слетел на траву, пустой чехол.
Так он безоружен... шикарная ситуация для убийства, но я сюда пришел не ха этим... странная жизнь, вечно расходится с нашими намерениями...
Куродо сел на лавку, на ту часть, что ниже, плащ обязывал хранить лицо, поэтому он не хотел выглядеть странно, сидя по-дворовому на спинке лавки в плаще. Да и, впрочем, неважно это было, Доктор Шакал облокотился на спинку и немного откинул голову, смотря на стену дома, около которой стоял, наблюдая за этим странным человеком. Минорный аккорд на гитаре, живой, Куродо улыбнулся одними уголками губ.
- И я не ожидал натолкнуться на кого-то в такую минуту. В особенности - на тебя. Присаживайся. В прошлый раз мы, кажется, не успели договорить и сразу перешли к членовредительству...
Акабанэ усмехнулся.
- Задание обязывало... надо сказать, эти Гетто Бакерсо все испортили, я уже надеялся на хороший поединок... Впрочем, это сейчас не важно, никакого отношения к настоящему не имеет... как твоя рана? - мимолетный взгляд на Алероя, в голосе нет ноток сочувствия или заботы, это не те чувства, которые испытывают к равному противнику. - Надолго вышел из строя, или планируешь взяться за что-то новое??

Разминка без боя это собственно как прелюдия без секса,
Очень верно подмечено, однако
Куродо спокойно наблюдал за тем, как Алерой стягивает футболку, лишь бровь слегка приподнялась.
Что он собирается делать???
Алерой стоял прямо перед ним.
- На комплимент напрашиваешься? – шутя спросил Куродо, отметив, что у парня действительно хорошее тело... с точки зрения бойца, разумеется (=Р).
В сотый раз убеждаюсь, что шрамы украшают…
Алерой продемонстрировал серию ударов, Куродо смотрел на это с непроницаемым выражением лица… Затем парень остановился, улыбнулся. Акабанэ не смог не улыбнуться в ответ.
- Как минимум планирую искупаться сегодня ночью,
Куродо посмотрел в сторону воды.
- Желаю удачи.. я с берега посмотрю… - спокойно ответил Шакал.
Если поединок не имеет отношение к настоящему, то что - имеет?
Акабанэ поправил шляпу.
- Ну, к настоящему имеет отношение лишь то, что существенно и довольно устойчиво на данный момент. Настроение, к примеру, или время суток… Скажем, если я не хочу драться, то никакой поединок в прошлом не заставит меня переступить через мое настроение… вот так
Он помолчал. Добавил ехидно.
- Так ты идешь к воде или нет? Будет забавно понаблюдать за этим…

Не думал, что ты из тех, кто предпочитает наблюдение.
- Я предпочитаю только то, что хочу предпочитать в данный момент. – Куродо осторожно снял шляпу, положил ее рядом на лавку.
- Помимо всего прочего, к настоящему принадлежит случайность, приведшая тебя сюда,
- Поистине, вот уж что принадлежит к настоящему больше всего остального…
Акабанэ решил не говорить, что на момент выхода из тени следил за Алероем уже минуты три, хотя, как его занесло на набережную, Доктор Шакал сам не мог вспомнить…
- А тебе хочется его сделать?
- Да, но мне не хочется, чтобы ты к моим комплиментам привыкал. – Куродо усмехнулся, улыбка Алероя была настолько беспардонна, что настраивала на веселый лад.
Вот что я подумал, Акабанэ-сан... А не желаешь ли присоединиться ко мне и искупаться? Почти стемнело, вода тёплая, романтика,
- Не желаю. – спокойно сказал Шакал.
Надо держать лицо…
- Нахожу это довольно сомнительной романтикой. Можешь поверить мне на слово, осталась парочка.
Алерой оттянул край пальто, Куродо стал осторожно палец за пальцем отделять его руку от пальто, как-то замедленно.
Может, он все-таки шутит, и сам купаться не пойдет, и меня не потащит…

- Что ж... Не люблю, когда мне отказывают, но что поделаешь,
И к этому тоже не стоит привыкать...
Куродо посмотрел на отпустившего его "одежку" Алероя. Лицо осталось непроницаемым, когда ладонь Алероя оказалась к ладони Шакала. Убирать руку Акабанэ, впрочем, не спешил.
И сколько ты, интересно, в таком рукопожатии продержишься?
- "Привыкал" подразумевает как минимум то, что комплимент будет не один,
Куродо поднял глаза к небу.
- Неисповедимы пути Господни... - философски сказал он и снова посмотрел на Ала.
- Что касается остального... На слово предпочитаю не верить никому, обычно проверяю сам, иногда насильно...
- Учту... на будущее... - спокойно сказал Акабанэ, посмотрев на удалявшегося в сторону канала Алероя.
Ну и что? на лавке буду сидеть? неет, такое зрелище стоит посмотреть... жаль, фотоаппарата с собой нет...
Парень уже успел прыгнуть в воду, Куродо подошел к самому краю, снял перчатку, погрузил руку в воду до кисти.
Ксо, а ведь действительно теплая, приятная... надо будет запомнить и как-нибудь прийти сюда самому, в более неформальной обстановке...
Акабанэ зачерпнул немного воды, поднес к лицу, просто рассмотреть поближе.
Похоже на кисель... я оставил шляпу на лавке...

Кажется, Алерой нырнул... кажется, даже вынырнул...
Куродо вылил воду и руки и снова опустил руку в водяной кисель по запястье, стал медленно водить три круга по часовой стрелке, один против.. и снова ту же последовательность...
Словно в этих действиях есть смысл...
Кажется, Алерой подплыл..
- Задумался?
Куродо пожалел, что на нем не было, сейчас было бы в самый раз посмотреть на этого странного человека через прорезь шляпы...
Ну да ладно...
Три круга по часовой стрелке...
Один против...
Кажется, сейчас будет глупость...
- Ничего интересного... - чуть приподняв голову, хищно улыбнулся Куродо.
Три круга по часовой...
Ладонь, резким, отточенным движением, словно бросок скальпелями... вода ничем не отличается от скальпелей, ее тоже можно направить в нужную сторону. Целая мини-волна оторвалась от воды канала и полетела в Алероя.
Куродо рассмеялся.

Алерой даже не успел нырнуть под воду, попал под воду брызг и закашлялся.
Какая чУудная улыбка,
- Я бы скорее сказал чуднАя...- спокойно сказал Куродо.
Выслушал конец реплики и улыбка как-то немного потускнела. Лицо приняло очень серьезное выражение. И слегка задумчивое.
А все-таки, жаль нет шляпы... с другой стороны, хоть одна вещь останется сухой...
Кажется, Алерой еще что-то сказал себе под нос, Акабанэ услышал что-то про кишки и 99%.
Ха... может, у меня на него другие планы, откуда он знает? улыбка стала немного хищной, но зато снова появилась.
- "Иду на Вы". Я тебе советовал раздеться. Надо было внять совету,
Куродо успел только закрыть глаза и немного выставить вперед правую ладонь, но это было все равно что пытаться остановить танк саперной лопаткой. Плащ моментально промок.
-Ты- пуговицы плаща расстегиваются мгновенно, плащ слетает. - В курсе- галстук, словно уставший питон, ослабляет кольцо и тоже слетает. - На что- ботинки, хорошие ботинки, которые теперь придется мучительно сушить, один за другим падают рядом с плащом. - Ты - дырки от пуговиц на рубахе незаметно для глаза растянуты, так, что, если потянуть ворот в разные стороны, они одна за другой расстегнутся, рубаха аккуратно складывается поверх плаща. - Сейчас - джинсы тоже, несмотря на то, что они облегающие, снимаются почти незаметно, но при этом как-то неторопливо, без суеты. - Подписался?
Последними Куродо снял перчатки, шрамы на ладонях словно вздохнули свободно.
- Играть так играть говоришь? Тогда поиграем в Титаник... Я буду айсбергом... - Куродо прыгнул в воду, держа руки вытянутыми перед головой, развел их уже под водой, еще ускоряя движение. Шакал вынырнул за спиной Алероя, хищно улыбнулся, сделал один гребок руками, чтобы слегка приподнять корпус, положил руки на плечи Алерою, оперся, чтобы надавить и таким образом слегка утопить "того, кто посмел обрызгать Доктора Шакала". При этом не очень сильно, почти сразу отталкиваясь, чтобы успеть отплыть. Не потому, что боялся, просто ситуация все-таки была слишком непривычной для того, кого привыкли бояться и называть Доктором Шакалом.

- Хорошо двигаешься, Я бы даже предположил, что у тебя была богатая практика..
Куродо оскалился, но оставил замечание без комментариев.
Со стороны виднее...
И на что же я подписался? Мне даже интересно.
Куродо снова промолчал.
Алерой, фыркая и мотая головой вынырнул из воды. Куродо спокойно наблюдал.
- Настырные нынче титаники пошли... в воде не тонут... - словно не замечая намека последней фразы, сказал Акабанэ, развел плечами.
- История не терпит неточностей. А я к тому же мстителен до чёрта.
- история терпит лишь наглые и очевидные ее искажения...- философски заметил Шакал, наблюдая за действиями Алероя.
- Так вот. Насколько ты помнишь, между айсбергом и "Титаником" произошло взаимодействие другого рода, как говорят физики - "соударение". Воот сейчас я тебе продемонстрирую.
- соударение.. ох, как бы тебя загрызли все романтичные любители этого великолепного фильма... они бы сказали по другому... между Титаником и айсбергом произошла трагедия... - сказал он, когда Алерой подплывал к нему. Надо сказать, сложно было удерживать философски-задумчивое выражение лица, когда тебя так тряхануло. Но глаза могли выдать, в них плясали фиолетовые бесенята.
- Ну-ка, ну-ка... Так где, говоришь, мои отметины? Я могу сам поискать, но конкретизировать область поисков в твоих интересах.
-Все-то тебе расскажи, все-то тебе покажи... - передразнил Куродо старый мультфильм. - Партизаны молчат.
Он немного заносчиво поднял голову, глаза смеялись.
- И как ты намерен отличить их от старых шрамов?- подняв одну бровь, спросил Шакал. - особенно в такой кисельной воде...

- О, нет. Это кощунственно...
- зато широкоприменимо теми, кто считает себя в праве умолчать какой-либо факт из истории страны в попытке облагородить своих предков... - усмехнулся Куродо.
- История - это одна из немногих вещей, которые я уважаю свято, больше морали, гораздо больше разнообразных общепринятых стандартов...
- Вот как... и на каком же тогда месте мораль позволь поинтересоваться? - хитро сощурившись, спросил Акабанэ. - Я думал, она стоит на гордой единичке...
- Я не люблю, когда при мне отзываются о ней неуважительно.
- заметь, неуважительно я о ней не отзывался, я лишь констатировал факт, что в наше время над историей любят поглумиться в надежде облагородить себя, превознести честь страны, найти какого-нибудь нового святого, хотя их и без того навалом, гораздо более достойных. И лишь немногие смотрят правде в глаза, признавая, скажем, что не было никакого грандиозного ледового побоища против многочисленной армии, а была лишь жалкая кучка полупьяных и скитающихся без определенного места жительства рыцарей, которых случайно занесло на русские земли, и побить которых не составляло особого труда. Но ведь какой красивый, достойный восхищения миф раздули... - Акабанэ, надо сказать, с некоторым усилием, но выдержал пристальный взгляд глаза в глаза, и внешне остался довольно спокойным, лишь во взгляде время от времени проблескивало что-то необъяснимое, сумасшедшее.
Удивительно, а может, это лишь сон? слишком странно, слишком плохо верится, что я просто взял, случайно наткнулся на того, с кем недавно дрался насмерть, решил даже проследить, а теперь вот плаваю и даже не собираюсь повторять поединок... да, странно... в любом случае, наверняка за какое-то время до этого я слегка съехал с катушек... съехал ведь?
в глазах заиграли фиолетовые огоньки.
и что же теперь? если учитывать новые обстоятельства и мою неадекватность? это, по-крайней мере, значит, что я имею полное право не думать "и что ты, засранец, творишь, ну-ка живо вылезай, надевай свой плащ и катись домой!" шикарноооо...
- Да пожалуйста... Пусть хоть рвут на части, только пусть сделают это эстетично.
- в таком случае я дам им знать... у меня так много знакомых любителей Титаника... - изогнув бровь, с улыбкой сказал Акабанэ.
Просто лопатой греби...
Продемонстрируешь мне трагедию, а, Куродо?
Куродо в задумчивости промолчал.
Трагедию тебе... трагедии просто так не случаются, перед ней обязательно должно быть три килограмма бреда, в течение которого зрители готовят платочки и настраиваются на долгое и нудное рыдание...
Пока он так размышлял, Алерой успел вытянуть под водой руку и коснуться плеча Шакала.
- Наощупь? Что скажешь?
Куродо все в той же задумчивости посмотрел на своего странного спутника.
- Сначала все-таки я покажу тебе трагедию, но перед трагедией нужна завязка... - Куродо вынул из воды обе руки, сложил те уточками (или клювиками, разные названия), одну чуть ниже, другую чуть выше. Он даже как-то не сразу заметил, что Алерой назвал его просто по имени, без всяких обращений.
Что ж, назвался груздем, полезай в кузов...
- Свет, камера, мотор, начало эпизода... "Ах, Джек, Титаник утонул, мы умрем!" - Первый клювик стал очень энергично щелкать в такт словам Акабанэ. - "Нет, Роза, я не дам тебе умереть", "Но Джек...", "Я лучше умру сам, но спасу тебя", "Я не смогу жить, если ты умрешь", "Если ты останешься жива, я не умру, часть меня будет вечно жить в твоем сердце", "Дже-е-ек, нет, пожалуйста, скоро придут шлюпки, нас спасут, обязательно спасут", "Не волнуйся, все будет хорошо...", "Пожалуйста, Джек, держись", "Роза...". - клювики заткнулись. - Шмяяяяяяяяяк, смена кадра на крупный план... - тихо выдал Куродо.
Руки неуловимым движением оказались на лице Алероя, скользнули дальше, одна ушла ниже, ладонью легла на затылок, чтобы не дать отстраниться. Акабанэ не нужно было даже подплывать ближе, чтобы коснуться языком губ Алероя, он лишь подался вперед, чтобы соприкосновение было сильнее. В движениях не было спешки, но была скользящая уверенность в том, что он делает.
Я ведь неадекватен, мне можно подумал Шакал, осторожно, кончиком языка коснувшись языка Алероя. Ладонь надавила тому на затылок, прося податься чуть вперед. Вторая рука тем временем, с той же кошачьей неторопливостью движений, скользнула вниз, по шее, затем по груди, перешла на спину, надавила, заставляя приблизиться всем телом к Акабанэ, не остановилась, пошла еще ниже, лишь выйдя на ногу, закончила движение. Куродо обхватил ногу, потянул на себя и чуть выше, чтобы она немного согнулась в колене, и лишь тогда рука Акабанэ застыла, чтобы удержать ногу и не дать опять-таки отстраниться. Поцелуй постепенно наращивал силу, появилось в нем что-то неконтролируемое, дерзкое, потом сила стала так же постепенно спадать. Шакал довольно сильно прикусил нижнюю губу Алероя, наконец отстраняясь. Голова слегка кружилась, та рука, что была затылке, теперь была на плече Алероя, "случайно" оказавшись на ране. Куродо незаметно отпустил ногу Алероя, чуть отстранил ее, второй рукой оттолкнувшись от него, опять-таки "случайно" сильно надавив на рану на плече, которую оставили скальпели Шакала.
- А вот теперь, по всем законам трагедии... - хитрый взгляд, неуловимое движение, уход в сторону, чуть назад, Куродо нырнул. Две или три секунды его не было, затем он показался и воды но всего в метре от Алероя, слева. - И если ты думал, что Доктор Шакал так просто даст обыскать себя, то ты переоценил мою пассивность... - Акабанэ нагло улыбнулся, почти оскалился, в глазах плескалось слегка остывшее от нырка в холодную воду, но тем не менее разрушительное безумие.

офф: и не дай ками-сама кто-то после этого вякнет что-то типа "Ууу, пассивище!XD" (да-да, это из серии мухобойки по морде, то есть вещи, которые сильно задели мое ранимое самолюбие)

Холодная вода слегка образумила, и Куродо смог вспомнить то, что произошло, адекватно, хотя картина и представала перед ним постепенно. Кажется, Алерой успел сказать что-то непонятное на немецком языке. Несмотря на то, что Куродо был в Германии, такого слова он не помнил.
Видимо, что-то очень изощренное и ругательное... Куродо улыбнулся, лег на воду, посмотрел в небо. Честно говоря, он устал уже плавать безо всякой опоры. Быстро скосил глаза в сторону противоположного берега, того фактически не было - стена, растущая прямо из воды, сверху нависала какими-то барельефами, наверное, чтобы красиво смотреться с того берега, где остались его и Алероя вещи. Куродо подплыл к этой стене, мгновенно оказавшись в тени нависавшего орнамента, который был в метре над его головой, попытался опереться, на счастье, где-то на расстоянии чуть больше полутора метров ниже линии воды была выступающая на десять сантиметров полоска каменной кладки. На нее и встал порядком уставший Шакал. Сразу же после этого Акабанэ посмотрел на Алероя, который был теперь прямо перед ним на расстоянии примерно двух метров. На лице Алероя плясала противоречивая гамма эмоций. Но как-то откомментировать ее Шакалу и в голову не пришло. Лишь улыбка тронула уголки губ.
Странная ночь...очень странная
Вода оказалась слегка холоднее, чем это показалось Куродо в начале. Улыбаться это не мешало. Совсем не мешало, как выяснил Акабанэ.
Молчание Алероя было... странным...
Может, не понравилось? Улыбка расплылась шире, Акабанэ вспомнил руки Алероя, легшие на его талию, стон, сорвавшийся с губ против воли немца, за который тому, кажется, теперь было очень стыдно. Картина восстанавливалась постепенно, словно мозаика, по кусочкам...
Парень открыл рот, видимо, хотел что-то сказать, закрыл рот обратно.
Как легко выбить его из колеи... Но выбитые из колеи люди лучше всего показывают свое истинное лицо. А истинное лицо этого человека я бы увидел с большим удовольствием...
- Зачем ты это сделал?
Голос у парня сейчас был очень тихим, Куродо чуть склонил голову набок, по-новому рассматривая того, с кем довелось встретиться.
- Мы же играли в Титаник, ты просил трагедию... Трагедии с такими вещами обычно эффектнее... - Пожал плечами Шакал, осекся. Почему-то хотелось не просто отшутиться, как обычно, а объяснить истинную причину. Покачал головой, убрав прядь мокрых волос с лица пальцами правой руки, почти тем же движением, каким обычно поправлял шляпу, и продолжил абсолютно серьезно, голос тоже сделав чуть тише и не пропуская в него ни нотки иронии или насмешки. - Иногда даже убийцы могут вести себя очень странно, ты, как никто, знаешь это... Я довольно редко даю волю себе и делаю то, чего хочет безумная и нелогичная сторона души, отметая все правила, которые сам же установил...  Еще реже я делаю вывод, что мне понравилось то, что произошло в результате этой минутной слабости... а иначе как минутной слабостью назвать это почти никак нельзя..
Помолчав несколько секунд, словно в задумчивости, словно погрузившись с головой в какие-то свои мысли, Шакал вдруг резко, странно мотнул головой, словно отбрасывая челку с глаз, на губах снова заиграла кошачья улыбка.
- К тому же, ты назвал меня просто по имени, безо всяких обращений, так могут называть лишь очень близкие люди... А раз слово не воробей, я решил исправить это несоответствие слегка другим путем...
Акабанэ уже успел отдохнуть, но выплывать не спешил. Ему нравился ракурс, с этого угла вода отбрасывала фантастические блики на плечи и лицо его спутника.
- Ты странный... - спокойно заметил Куродо. - И у тебя приятные руки.. - Шакал замолчал, решил концовку фразы оставить в своих мыслях.
И целуешься великолепно, несмотря на то, что был абсолютно не готов к такому повороту событий...
- А еще... мне просто хотелось увидеть тебя настоящего... - словно проговорив в слух отрывок мыслей, тихо сказал он.
Акабанэ откинул голову, коснувшись затылком холодной стены, посмотрел вверх, над ним нависали какие-то сказочные чудовища и каменные лилии, хотя, что это за чудовища и цветы, узнать можно было лишь посмотрев с того берега, по взгляду снизу можно было лишь строить догадки.
Либо закос под старину, либо сделано это чудо уже очень давно...
- Тебе понравилось? - вдруг, без всякого смущения спросил Куродо, теперь плавно скользя взглядом по лицу парня, то и дело соскальзывая на шею. Он, конечно, мог судить по действиям Алероя во время поцелуя, насколько это возможно в неадекватном состоянии, но почему-то быть уверенным в ответе казалось жизненно необходимым. Затем Куродо  решил задать еще один вопрос, в таком случае у его спутника будет альтернатива, и он сможет сделать вид, что первый вопрос был менее важным, чем второй. - Как думаешь, куда ведет этот канал?

офф: ми сегодня плохо варит в котелке... что ты имел в виду?%))

Шакал снова посмотрел вверх. Голова кружилась все медленнее, что-то подсказывало, что это вовсе не от отдыха на выступе после плавания, просто время сглаживает бурю эмоций внутри и сказочные чудовища начинают плавать перед глазами все меньше, постепенно становясь на свои места.
Что, интересно, представляли те, кто видел этот мост с того берега? Может, там рассказана история про дракона и воина, что-то вроде Беовульфа или же там вырисовывается картина дикого волшебного сада какого-нибудь великого средневекового мага, Мерлина, например? А, может, каждый видит этот барельеф, наделяя своим сюжетом и своими героями, вкладывая кусочек своих чувств и души...
Минутная...слабость, вот, значит, как?
Куродо отвлекся от своих мыслей, посмотрел на Алероя даже слегка удивленно.
- Возможно, не слабость... возможно, не минутная... - медленно и тихо сказал Акабанэ. - Возможно, у всех предметов на самом деле тысяча имен и тысяча душ, каждый выбирает то имя, которое больше соотвествует расставленным когда-то жизненным принципам... так получилось, что этому мной было дано имя "слабость".. имена меняются очень редко, но, вне зависимости от данного имени, суть вещи не меняется никогда, лишь переливается гранями тысячи душ...
Звезды были просто сумасшедшими, вот кто в почти ставшем на свое место мире никак не хотел замирать. и блики, брошенные на тело того, кто привык гулять во Тьме, тоже не останавливались, словно маленькие сестры звезд, равные им в спеси и упорстве. Зато парень выглядел застывшим, Куродо даже сначала подумал, не иллюзия ли его спутник, который вдруг неожиданно замер. Но удивляли живые глаза, в которых все сильнее звучали аккорды загнанности в угол. Почему-то вдруг показалось, что таким он и был до того момента, когда научился защищаться от мира хитиновым панцирем наглости и хулиганской дерзости.
Со временем мы все обрастаем панцирями, увидеть, что кроется под ними, вот цель, без этого никогда нельзя будет сказать, что понял человека. ну, или сделал хотя бы попытку понять...
Алерой поднял на него взгляд, тот был недоуменным и угрюмым. Но Акабанэ улыбаться не перестал, лишь улыбка стала другой, мгновенно утратив всю иронию, став просто спокойной улыбкой-свечой, дарующей тепло без лишних блесков наглости, нахальства, довольства ситуацией...
После заданного вопроса во взгляде его спутника промелькнула ярость, обожгла, но быстро сошла на нет...
Злится... и еще неизвестно, на кого злится больше, на меня или на себя самого... Наверное, именно в этот момент на меня - за вопрос... слегка качнул головой Шакал.
Парень забавно замотал головой из стороны в сторону. Даже несмотря на этот отвлекающий маневр видно было, что он покраснел. Улыбка слегка дрогнула, становясь на грамм теплее.
- Да - парень опустил взгляд. Куродо неслышно оттолкнулся ногами от выступа, оказавшись на расстоянии полуметра от Алероя. - Я не знаю, как ты это сделал, но даже если бы ты стал продолжать, я, наверное, не стал бы сопротивляться, Куродо
Он продолжал смотреть вниз, поэтому сейчас Акабанэ мог абсолютно спокойно еще раз взглянуть на своего спутника по-новому.
- И какой я настоящий?
Алерой на секунду потерял равновесие, хлебнул воды, закашлялся. Пряди упали на лицо и теперь самая длинная почти касалась воды, а покороче - щеки.
Настоящий? Настоящий... мысли ответили слишком глупо, поэтому Куродо помолчал с секунду. Понял, что если сейчас заговорит, то Алерой мгновенно услышит, что он близко, и, скорее всего, поднимет голову немного резким движением. И тогда те прядки, которые сейчас свесились при опущенном взгляде вниз, коснулись щеки, разлетятся, ложась по-новому... Куродо вытянул руку, кончиками пальцем коснулся щеки парня, отвел прядки слегка в сторону, заправил за ухо, кончики пальцев остались на щеке, лишь слегка скользнули вниз, к шее.
- сложно сразу подобрать слова... - спокойно начал Куродо, пальцы скользнули на подбородок Алерою. - Просто в этот момент понимаешь, что ты гуляешь во тьме не год и не два, ты успел к ней привыкнуть, скорее всего, она была с тобой с самого начала, просто первое время ты не умел разговаривать с ней, отвечать, но ты умел ее слышать, всегда... а потом сжился, обнаружил, что тьма бывает разной, что в ней есть свои миры, возможно, потерялся в ней однажды, возможно, не однажды... а может просто никогда и не находился, всегда жил с ней.. возможно, она нашептывала, что мир враждебен, что он подлее, чем кажется... и ты верил, потому что слышал ее с детства, возможно, кроме нее было немного голосов, которые ты успел слышать за детство, и большинство из них говорили какие-то обыденные вещи, вроде "Не трогай это", "Не ходи туда", "Не делай того"... ты верил, потому что больше верить некому... возможно, поэтому ты считаешь, что лучшая защита, это нападение, ты привык, что надо убивать, или убьют тебя, что доверять нельзя, потому что мир полон врагов... возможно, поэтому ты любишь и часто работаешь один, тебе кажется, что к людям лучше не привязываться, те все-равно рано или поздно они сделают больно... жаль, кстати, что работаешь один, не имея постоянного напарника, я бы с удовольствием поработал больше, чем на одном деле с таким человеком, как ты... - Куродо осекся.
Дурак, зачем ты это сейчас говоришь? вот в чем причина того, что ты не хочешь драться, рассматриваешь вариант того, что человек станет по твою сторону баррикад, не хочешь привыкать к нему в роли врага...
- Если попытаться описать тебя одним словом... одним прилагательным... наверное, я сказал бы "неприкаянный"... но, мне кажется, что сейчас мне на ум вряд ли придет слово, точно подходящее под твое описание..."Неприкаянный" - это от Каина... а ты скорее царь Эдип... тот, кто получил проклятие одиночества не потому, что согрешил, а потому, что так предписало рождение, потому что однажды дар слышать тьму достался тебе, а не кому-то еще... - кончики пальцев замерли в считанных миллиметрах ниже губ Алероя.
- Но твои слова про то, что ты не стал бы сопротивляться, не могут не радовать... - пальцы скользнули выше, остановились в уголке губ, Шакал улыбнулся чуть шире. Голос стал очень тихим, почти перешел на шепот. - Потому что, как я уже сказал, слабость могла быть не минутной... - пальцы спорхнули с этого места, но Куродо приблизился, осторожно, немного помедлив, коснулся губами этого уголка, слегка, высунул лишь кончик языка, немного попробовал, руки легли на талию парню, но не так властно, как в прошлый раз, лишь ладонями, и осторожно проскользили буквально несколько миллиметров ниже спокойным поглаживающим движением. Акабанэ не остановился, чуть отстранился, так, чтобы не касаться больше губами, лишь кончиком языка, скользнул в сторону, к щеке и немного вниз, добрался до границы лица с шеей, перешел на нее. Шакал приложил язык  чуть сильнее, движение замедлил, остановился на середине, снова чуть приблизился, коснулся губами, те на долю мгновения дрогнули, Куродо как-то судорожно выдохнул, прежде чем надавить на шею сильнее и коснуться губами полностью.
В это же мгновение руки ушли выше, перебрались на спину, согнулись в локтях, ладони при этом легли где-то около лопаток, объятие стало чуть более сильным, но все же слабее, чем в прошлый раз. В таком положении Куродо пробыл секунд 10, постепенно спускаясь губами еще ниже, к основанию шеи, наращивая силу и энергичнее работая языком, ладони плавно скользили то чуть выше, то чуть ниже. Остановился, оторвался, но голову не отвел.
- По поводу работы в паре... это можно рассматривать, как предложение стать напарниками... - тихо, не спуская взгляда с шеи Алероя, сказал Акабанэ. - Скажи, ты не устал держаться на воде? Там есть замечательный выступ у того берега, - Объятие чуть ослабло, но ладони все еще медленно двигались, поглаживая спину Алероя. Акабанэ осторожно повернулся, потянул парня к выступу под барельефами, слабо, совсем слабо, но потянул. Вдруг остановился. - но, если хочешь, можешь вернуться на другой берег и выйти из воды...
Снова альтернатива, снова право выбирать самому... подумал Шакал и улыбнулся. Коснулся шеи губами еще раз, легко, почти невесомо. Голова снова закружилась, в ушах слегка звенело. Удивительное ощущение, словно наркотик, от которого не хочется отрываться... как там пелось "ночь шальная бьет устами звезд"...

Парень поднял голову резко, Куродо слегка покачал головой, словно показывая этим, что так просто от его прикосновений не избавиться.
кажется, он пытался успокоиться и расставить все по своим немецким полочкам, а я ему помешал... наклон головы чуть больше, улыбка чуть более понимающая.
Чем больше Куродо перечислял того, что успел увидеть за эти несколько минут, тем сильнее расширялись зрачки Алероя, тем больше звериной загнанности было во взгляде.
Мне жаль, тебе кажется, что я пытаюсь поставить на тебя капкан, а я всего лишь иду на риск понимания... я всего лишь хочу знать, каким был ты до того, как стал превосходным убийцей... и даже если ты пригрозишь мне дракой, я не оставлю попыток заглянуть за полосу отчуждения, которую ты выстроил вокруг себя, за которую не позволяешь заступать никому.. это кажется мне важным, понять тебя... жизненно важным...
- Мир полон врагов, это правда. Тьму и одиночество можно разбавлять музыкой чужих смертей, и кроме этого нет ничего вообще, что держало бы на земле…
Интересно, как часто тьма нашептывала это тебе сквозь тени, прорываясь в сознание? Кажется, с детства, иначе вряд ли бы ты сжился с этой мыслью настолько сильно...
- Музыка.. ты тоже слышишь музыку? - мягко улыбнулся Акабанэ. Алерой глядел прямо ему в глаза, в них плескалась такая смесь эмоций, что через какое-то время Шакал понимал, что начинает путаться в ней и тонуть.
Короткий выдох Алероя заставил ресницы дрогнуть, пальцы сжаться чуть сильнее, он почувствовал, как напряглись мышцы живота и спины его спутника, мысли от этого дрогнули молочной дымкой, разлетаясь на клочки.
Все.. мозг полностью отключен, альтернативный источник энергии... Шакал чувствовал, что внутри просыпается что-то дерзкое, сладковато-пряное...
- Ччёрт… Я, кажется… Теряю контроль над ситуацией…
кажется, я уже давно его потерял...
Воздуха какое-то время после поцелуя отчаянно не хватало, руки Алероя приятно согревали, Куродо не помнил, в какой момент Алерой тоже обнял его. Но сам факт не мог не радовать.
- Вот так ты вербуешь напарников?
Ага, уже целую армию завербовал... лопатой пора выгребать...
- это был новый, экспериментальный способ... - улыбаясь, тихо сказал Акабанэ.
–Я думал, Акабанэ Куродо работает один… Зачем тебе это?
Они подплывали к барельефу, еще немного и можно будет опереться на выступ...
- Я однажды слышал такую полупритчу... Если Сатанаил однажды случайно встретит равного себе по силе и жестокости, ему поневоле придет в голову мысль, что это - единственное cущество, которое сможет понять и его радость и его боль... и вот этот соблазн быть понятым может пересилить тщеславие быть самым большим злом на планете... Я ответил на вопрос? - блики перестали играть на бледной коже Алероя, они вплыли в тень под барельефом. Акабанэ прижал Алероя к стене, так, чтобы ноги у того стали на выступ, руками уперся в стену, слегка отстранился, давая себе отдышаться и поставить мир на место, а Алерою отдохнуть от утомительного плавания.
10 секунд... достаточно, чтобы отдышаться и отдохнуть, но недостаточно, чтобы оправиться от шока... Куродо поднял голову, посмотрел Алерою в глаза.
- Мы в тени, это, кажется, твоя стихия... но, с другой стороны, нас тут никто не увидит... - руки обвили талию парня, прося прогнуться.
Не могу остановиться... даже если бы хотел, я просто не могу остановиться... этот человек сводит меня с ума, просто сводит...
Акабанэ прижался близко, очень близко, вплотную и всем телом, затем слегка скользнул вниз, сантиметров на 20, закрыл глаза, окунаясь почти полностью в воду, снова сильно обхватил, согнул ногу, нащупывая выше выступ, оперся и толчком встал на него. При этом он не разжал рук и поэтому Алерой оказался оторван от выступа, еще выше, глаза Куродо теперь были на уровне ключицы немца.
- Ты можешь обвить меня ногами? - просьба очень тихая и почти молящая. - не стоит сейчас думать о том, кто так делает, просто подумай, что так держать тебя мне будет значительно легче... - Сказав это, Акабанэ в то же время одной рукой придерживая парня за талию, сильно прижав к стене, второй рукой положил одну ногу в нужное положение. Слегка вытянул шею, коснулся губами чуть ниже ключицы Алероя. Оторвался, вслух тихо прошептал то, о чем подумал уже не одну сотню раз. - Ты сводишь меня с ума, я не могу остановиться...
Он опустился губами ниже, к соску, дотронулся до того языком, затем снова подключил губы, свободной рукой коснулся шеи Алероя, очень быстро скользнул ниже, пальцами остановившись на втором соске. Через какое-то время он прервал прикосновение пальцев к нему, и положил руку раскрытой ладонью на грудь парню, теперь тот мог ясно почувствовать шрамы на его ладонях. А Акабанэ, в свою очередь, мог услышать биение его сердца. Так рука лежала еще несколько секунд, скользнула ниже, погладила живот, перешла на спину, сильно сжалась на бедрах, движения языком усилились, дыхание участилось, губы изредка слегка подрагивали, Куродо стал медленно крутить головой, пробуя сосок из разных ракурсов наклона, иногда сквозь безумие понимая, что прикусил тот, еще сильнее прижав парня к стене и сжав руки, одну на бедрах, другую на талии, слегка покачиваясь в такт то ли поворотам головы, то ли движению воды...
мысли потихоньку отключались, уступая место волнам желания...
нет... наверное... я и правда... сошел с ума... сошел.. сон... сладко...

- Я любил классику.
Куродо улыбнулся.
- любил? У любви бывает прошедшее время? У меня Бах до сих пор остался одним из самых любимых композиторов и, если выбирать из него и кого-то современного, я бы без колебаний выбрал Баха...
Хотелось просто поделиться, сказать что-то маленькое о себе, потому что увидел очень многое в спутнике, чтобы тот почувствовал, что ты тоже готов что-то о себе рассказать, чего почти никто не знает. Было в этом что-то теплое, в том, чтобы не просто прочитать cтраницу чьего-то прошлого, но и показать пару строчек своего. Возможно, тогда об этом будет знать кто-то еще, кто-то еще будет знать, что Доктор Шакал может просто, без скальпелей и шляпы, слушать музыку дома, а на столе будет остывать сладкий кофе с молоком, и из динамиков будет литься нечто мелодичное, а не рваное, стремительное, словно удар, высекающий букву J на теле жертвы, оставляющий клочья, рвущий на куски и захлебывающийся кровью. Куродо усмехнулся. В среде курьеров рангом пониже действительно ходили байки, что Доктор Шакал хранит кровь убитых жертв и пьет по утрам вместо кофе, потому что ее пряный вкус нравится ему гораздо больше. В кругу курьеров много разных и глупых баек ходило, говорили, что Шакал не спит, не видит снов, что у него дома два десятка слуг, потому что сам доктор не опускается до того, чтобы устранять бытовые проблемы самому, да и дом - роскошный полуособняк далеко от города, чтобы клиенты понимали, что идут не к кому-то, а к профессионалу, темный и навевающий то ли страх, то ли восхищение. От этих баек было иногда смешно, а иногда немножко грустно, потому что временами все-таки приходило понимание, что в жизни не было никого, кто когда-либо приближался настолько, чтобы увидеть такие обыденные вещи, как простая двухкомнатная квартира, где, конечно, ни одного живого существа кроме Акабанэ не наблюдалось. Товарищи по институту думают, что он давно погиб в том проклятом доме, старший брат, наверное, сгинул неизвестно где, младший настолько его ненавидел, что даже не хочет слышать о том, что Акабанэ жив и здоров. Вот и получалось, что красивая жизнь и красивый миф были не более чем декорацией, за которую зрителей, как известно, не допускают. А больше и нет никого, кроме них.
- В этих звуках… Словно забываешься. Как будто что-то рвётся в душе, и от этого болезнь, безумие уходит, ослабляет хватку.
- словно ошейник, который до этого стягивал и душил горло, на какое-то время ослабляют, лишь затем, чтобы вновь начать медленно стягивать на шее, вынуждая снова искать жертву для отсрочки собственного безумия.. - так же тихо ответил Куродо. Он часто боялся говорить об этом вслух. Просто когда о чем-то не говорят, есть надежда, что этого все-таки не существует, существует лишь сомнение, которое построило эту кошмарную иллюзию, но это не реально, нет.
- Потом обнаруживаешь, что есть другая музыка… Её слышишь, когда жизнь человека просачивается вместе с кровью между твоих пальцев, а ты держишь его за горло, пока последнее человеческое не уйдёт… оболочка не опустеет… Как будто, выпуская вот так жизнь и человеческое в ничто, ты успеваешь схватить немного этого сам, для себя.
Не бывает двух одинаковых последних вздохов, в каждом - своя неповторимая мелодия. По-разному звучит шелест обмякающего тела, по-разному исчезает огонек жизни в глазах, по-разному прокатывается волна дрожи по телу... и если в жизни люди совершают много одинаковых поступков, одинаковые предательства, одинаковые геройства, то умирают они все по-разному...
казалось, слова Алероя были отголосками его собственных мыслей и собственных снов. Но он лишь молча кивнул в знак согласия и сильнее обнял парня, когда они подплыли к выступу.
-Ты это делаешь…почему?
Действительно, почему?? Акабанэ вдруг заулыбался, думая, что можно на это сказать.
Но через несколько секунд он лишь покачал головой и посмотрел на Алероя с легким оттенком задумчивости.
- Не знаю... возможно, я пойму причины, но не сейчас...
Наступила тишина, секунды вдруг обожгли губы, Куродо понял, что теряет контроль над собой и падает в бездну...
С каждой новой секундой в глазах неумолимо темнело, сердце билось бешенее, неслось вперед, учащая дыхание, распаляя безумие.
Мир осыпался, словно дешевая краска, словно стекло после попадания в него пули – сначала на секунду замер, а затем сотней осколков рухнул вниз, не выдержав сумасшествия, мир уносил с собой целую картину, мазками кисти оставляя в памяти лишь отдельные момент, которые Куродо, кажется, помнил.
Кажется, помнил, как дрогнули, проскальзывая под трусы, пальцы, стянули те вниз. Кажется, даже на секунду за безумным ревом в голове возникла мысль, что он гребанный засранец, и настоятельно порекомендовала, пока не поздно, сворачивать лавочку и идти домой. Но эта мысль молниеносно утонула в шуме дыхания и плеска воды, так и не успев доказать своей здравости, и Акабанэ уже в следующую секунду не вспоминал о ней.
Помнил, как вошел в Алероя, медленно, дрогнув всем телом, на миг замирая в судорожной попытке вдохнуть. Сердце пропустило такт, показалось, что  больше оно не будет биться. Но почти рефлекторно Куродо удалось поймать тот ритм покачивания, что был до этого, и сердце сделало новый глухой удар, громче и бешенее прежнего. Руки сжались на бедрах Алероя еще сильнее, не давая вырваться и помешать.
С каждым движением вверх, толчком сердце подскакивало к горлу, перекрывало дыхание и то получалось прерывистым, хриплым, надломленным, а в голову била сладковатая радость, которая была похожа, пожалуй, только на ощущения, когда раскачиваешься на качелях в момент пика, только что летел вверх и вдруг понял, что пройдет доля секунды, и качели унесут тебя обратно вниз. И эта радость, налетавшая внезапно, заставляла дрожать губы, растягиваться в сумасшедшей улыбке, сильнее извиваться тело, сильнее прижиматься к Алерою.
С каждым движением вниз сердце ухало в живот, и от этого хрипа в дыхании становилось меньше, а темнота вокруг слегка расступалась, но в груди была ноющая пустота, а по животу словно проводили горячим утюгом, чтобы еще сильнее разжечь желание, чтобы сжечь в этом желании даже саму кощунственную мысль остановиться.
С течением времени движения Акабанэ усиливались, вместе с этим ушли какие бы то ни было проблески разума, оставляя тело в полном распоряжении безумия. Мысли, словно крысы, бежали с корабля первыми. Шакал уже давно перестал контролировать что-либо, даже его движения усиливались лишь потому, что ему казалось, вода раскачивается сильнее и яростнее, и надо успевать за водой, надо двигаться быстрее, потому что двигаться медленнее равнозначно падению. Время от времени, на выдохе в хрип прорывались обрывки голоса, глаза закрылись, в темноте, казалось, плавали разноцветные круги. Губы дрожали, Куродо оставил попытки что-либо ими делать, просто слегка отстранил голову, но ровно настолько, чтобы то и дело в движении случайно касаться кожи Алероя губами.
Затем собой полностью захлестнуло мгновение, когда раскаленная волна совершила победное шествие по всему телу, заставляя каждый его сантиметр дрогнуть то ли от счастья, то ли от страха. Кажется, за шумом Акабанэ слышал, как не выдержал этого ощущения и позволил себе не очень громкий полустон-полухрип. Качели замерли на пике. И остановились.
Куродо открыл глаза и понял, что все еще дрожит. Темнота расступалась неохотно, воздуха пока все еще не хватало, но по телу разливалось приятное тепло, касалось губ, и снова Шакал счастливо, полубезумно улыбался в попытках отдышаться. Хватка рук ослабла, Куродо склонил голову, лбом коснувшись груди Алероя. Постоял так секунд десять, пытаясь успокоиться. Первой крысой на корабль вернулась мысль о том, что он гребанный засранец. Акабанэ устало поднял голову.
- Я… Господи, что я… - Куродо посмотрел в глаза Алерою, тщетно стараясь найти слова, но те предательски ускользали. Акабанэ покачал головой, отпуская бедра парня, руки скользнули выше, снова обняли, на этот раз ладони почти добрались до плеч, ласково, мягко. Теперь Куродо мог спокойно дотянуться до губ Алероя, поэтому он осторожно коснулся их языком, без настойчивости, но с нежностью. Почему-то показалось, что в этот момент такие действия скажут гораздо больше, чем тысяча слов. Прижался чуть сильнее, пытаясь согреть, ладони стали медленно, в такт движениям языка, поглаживать спину.
Закончил он поцелуй тоже медленно, с сожалением понимая, что тот и так длился дольше, чем следовало бы, но неизмеримо меньше, чем Акабанэ хотелось бы. Закрыл глаза, голову чуть отвел, так, чтобы касаться щеки Алероя своей щекой. И просто молчал, возможно, ожидая, что сейчас тень может без лишних колебаний удушить его. А может, просто восстанавливал дыхание и не хотел что-либо говорить. Скорее всего, и то, и другое…

офф: туц-туц, мужик сказал, мужик сделал...)